"Свадьба Фигаро" в Зальцбурге: Амур не дремлет

Опубликовано: 31.08.2007

Ирина Муравьева “Российская газета”

Зальцбург, эпохально отметивший в прошлом году 250-летний юбилей Моцарта циклом постановок всех его 22 опер, в нынешнюю программу не включил ни одной моцартовской премьеры. В афише, сформированной Юргеном Флиммом, из богатых фестивальных запасников остались только две моцартовские миниатюры: “Директор театра”, “Бастьен и Бастьена” и хит прошлого марафона – “Свадьба Фигаро” Клауса Гута, поставленный в Доме Моцарта с расчетом на Анну Нетребко в партии Сюзанны.

Правда, в нынешнем сезоне любимица Зальцбурга сумела по всем пунктам разочаровать своих поклонников: сначала Анна Нетребко не продлила контракт с фестивалем на участие в “Свадьбе Фигаро”, где ее жаждали вновь увидеть в игривом амплуа “служанки”, а в августе, в самый разгар фестиваля, внезапно отказалась петь “по состоянию здоровья” в Stabat mater Перголези с Венецианским барочным оркестром и контратенором Андреасом Шоллем.

Злые языки утверждали, что Анна не выучила партию. Руководство фестиваля было в гневе, делая бесконечные публичные заявления о “недобросовестности” звезды, об “ударе, которого от Нетребко никак не ожидали”, пресса же на все лады муссировала тему “неблагодарности” звезды, которую целых пять лет лелеяли в Австрии и доверили ей стать “членом Зальцбургской семьи”. Масла в огонь подлил почти одновременный отказ друга Нетребко Роландо Виллазона от участия в августовских концертах фестиваля, где он вместе с Пласидо Доминго должен был петь программу из сарсуэлл.

Организаторы не могут не испытывать напряжения, ведь помимо Нетребко и Виллазона в этом году из афиши выбыли французская певица Патрисия Петибон (“Армида” Гайдна), Нейл Шикофф и Весселина Казарова (“Бенвенуто Челлини”), Михаил Плетнев (сольная программа из произведений Шопена в Доме Моцарта).

Однако новый интендант фестиваля Юрген Флимм рассуждает в том духе, что Зальцбург при прежнем руководстве “привлекал певцов-звезд и организовывал программу в соответствии с их пожеланиями. Он как будто обслуживал их”. Но Флимм не желает, чтобы на Зальцбургском фестивале занимались обслуживанием: “Это не торговля, это искусство. В будущем, договариваясь с певцами, мы должны четко понимать, что ими движет. Мы – не стартовая площадка для будущих звезд. Мы – Зальцбург. И это должно быть законом: сначала Зальцбург, потом – все остальное”.

Пока Флимм формулирует новый “кодекс” фестиваля и “современные” ориентиры репертуара, жемчужиной нынешней оперной афиши оказалась все-таки прошлогодняя “Свадьба Фигаро”. Даже, невзирая на то, что из спектакля выбыли Нетребко и харизматичный интерпретатор моцартовской музыки Николаус Арнонкур, распрощавшийся этой оперой с Зальцбургом. Маэстро “надоело дирижировать оперой”, и он еще в прошлом году отказался от части спектаклей на фестивале. Так что премьерный состав “Фигаро” можно теперь оценить только на DVD-диске (Фестиваль осуществил свой амбициозный проект и записал все 22 оперы Моцарта: полный DVD-комплект продается в Зальцбурге за 400 евро).

“Свадьба” же в этом сезоне была разыграна не менее блестящим составом: дирижер Даниель Хардинг, перехвативший уже в прошлом году у Николауса Арнонкура “Дон Жуана”, изящная Диана Дамрау, сменившая Нетребко в партии Сюзанны, темпераментный канадец Джеральд Финли вместо Бо Сковхуса в партии графа Альмавивы, виртуозная Мартина Янкова – Керубино и техничный Лука Пизарони в роли Фигаро. Доротея Решманн – пронзительная по глубине чувств графиня Альмавива перешла в нынешний спектакль из первого состава.

Спектакль Клауса Гута – из разряда тех, что составляют “золотой фонд” Зальцбургского фестиваля: ироничный, внятный, изобретательный, выдающий на “легком дыхании” сложнейшую комбинацию техники дель арте, чувственных фрейдистских подтекстов и поэтической афористичности. Темп калейдоскопа с бесконечно меняющимся узором действия. Фон – белый, персонажи – в черном, движущиеся целенаправленно, словно курсор на экране. У Керубино – двойник-мим с ангельскими крыльями, угловатый амур (Ули Кирш), выдувающий перья, спутывающий любовные комбинации персонажей и превращающий целенаправленность в хаос. Апофеоз Амура – родословное “дерево” дома графа Альмавивы, разрастающееся на экране от скромных стрелочек Граф-Графиня до клубка из мечущихся от пассии к пассии персонажей: остроумная психоаналитическая метафора, созвучная выводам доктора Фрейда.

Сюзанна у Дамрау – обворожительная, сексапильная блондинка в строгом платье с передником, подыгрывающая всем мужчинам. Ее колоратуры и страстные поцелуи доводят их до бешенства, нелепостей, сумятицы, буффонских страстей.

Все они – Альмавива, Фигаро, Керубино – крадутся вдоль стен, ползают на четвереньках, запутываются в портьерах, подслушивают, распаляются, пока Сюзанна ведет свою изящную и бесцельную игру в духе “шерше ля фам”. Даже графиня Доротеи Решманн, идеальная патетическая моцартовская героиня, способная погрузиться в трагедию и при этом кольнуть острым гротеском, отшвырнув графское “самолюбие” ножкой, вовлекается в общий любовный раунд, где Керубино будет соблазнен сразу обеими дамами, где Альмавива заявится в спальню к супруге с огромным топором, чтобы взломать, как в водевиле, шкаф, где книгочей, а не цирюльник Фигаро, очнувшись от литературных сюжетов, в припадке ревности “шизофренически” увидит своего двойника на потолке.

Юмор и резюме спектакля: Амур не дремлет, как не дремлют наши фантазии и желания, и только вызволенные из подсознания они открывают человеку путь к творчеству. И спектакль Гута так же, как и моцартовский Керубино, помчавшийся в финале вслед за Амуром, – наглядный образец реализации этой мысли. Российская газета