Салон красоты в Вене
Цветы в Вене
Недвижимость Вены
Экскурсии в Вене
День Победы в Вене
Песни Победы в Вене
YouTube
Услуги в Австрии
Рекомендуем
Праздники Австрии
Праздники Австрии

"Быстро учи русский". (Русские в Вене)

Опубликовано: 20.04.2010

Это было трагическое событие: 60 лет назад Красная Армия захватила Вену. Грабежи, продовольствeнные пайки (известные как “гороховые пожертвования”) и вальсы Штрауса – по следам советских освободителей.

“Дунай стремителен и сер. Сейчас весной он какого-то стального серого цвета, как немецкие шинели”
(Офицер Семён Гудзенко, армейский дневник)

“Конечная станция – пожалуйста, все на выход!”, – такими горькими словами Хюго Хупперт закончил освобождение . Как “один из первых вместе со сражающейся Советской Армией”, возвратился австрийский коммунист обратно в Вену в апреле 1945 года, после долгих лет жизни в СССР. Выстояв в последних боях восточнее города, через предместья Зиммеринг и Фаворитен, он быстро продвигался вперёд. Немецкий Вермахт и части СС уже почти прекратили сопротивление. Наконец прибытие на Шварценбергплатц: здесь лаконичным объявлением кондуктора 71 маршрута и заканчивает Хупперт свою книгу “Шах двойнику” – воспоминания о захвате Вены. Как будто дорога из Москвы через Сталинград, Курск, Киев, Бухарест в Вену через Вторую Мировую войну, собравшую урожай в миллионы павших, была всего лишь поездкой на трамвае.

Описание Хупперта заканчивается не случайно на Шварценбергплатц. Несколько месяцев спустя (февраль 1946 г., прим. перев.) здесь появилась первая большая постройка Второй республики – памятник советским солдатам, павшим при освобождении Вены. С самого начала этот монумент не был особенно любим венцами.

“Русский памятник” – это ещё мягко сказано, в народе его называют “памятник неизвестному грабителю” или “гороховые пожертвования”. С его обширными коллонадами, с обеих концов заканчивающимися оружейнами группами, высоким красным цоколем, увенчанным торжественной фигурой красноармейца со знаменем, щитом и оружием наперевес, он представляет собой не только стилистический курьёз в историческом архитектурном ансамбле Венской окружной дороги. Памятник павшим воинам, патетическим языком связывающий воинскую славу со свободой, банально нем. Большинство жителей Вены не могут читать ни “приказы” Сталина маршалу Фёдору Ивановичу Толбухину, командовавшему войсками, штурмовавшими Вену, ни списки отличившихся бойцов, пленённых солдат вермахта и трофейного вооружения, ни лозунги в стихотворной форме о войне, приведшей Красную Армию от Сталинграда к стенам Вены. “Вечная Слава солдатам Советской Армии, павшим в борьбе против фашитско-немецких оккупантов за свободу и независимость нароые, политики и дипломаты напоминали, однако, редко об этой, столь неприятной для Австрии, "оговорке совиновности", больше указывая на положительные моменты, усилия сопротивления и попытки сдать город без боя. На многочисленных пропагандистских плакатах русские прославляли снабжение населения Вены так называемыми "гороховыми пожертвованиями", первое распределение продуктов Красной Армии, восстановление водоснабжения, и, прежде всего, спасение Имперского моста, который немедленно был переименован в Мост Толбухина. Солдаты возлагали венки к памятнику Иоганна Штрауса. Стараясь подчеркнуть свою мирную миссию, этим Красная Армия как бы хотела выразить уважение к городу вальсов на голубом Дунае. И как будто бы этот танец свободы действительно состоялся, странная эта сцена снова и снова обыгрывалась в бесконечных фотографиях и фильмах. Многочисленные картины, как их запечатлели советские фотокорреспонденты, Евгений Халдей и Ольга Ландер, убеждают в противоположном. Но радость от освобождения можно прочитать лишь на лицах бывших военнопленных и "работниц с востока". Реакцией жителей Вены и беглецов на чужих солдат является в лучшем случае почтительное недоверие, в худшем - притворство. В своём фронтовом дневнике поэт и офицер Семён Гудзенко так описывает встречи с жителями Вены: "Сейчас они рассказывают о своих еврейских предках. Все приходят ко мне. Они насывают меня комиссар. Каждый показывает мне документ - он сидел в гестапо. Боже мой, как это отвратительно, что немцы с таким усердием пытаются завоевать наше расположение". Писательница Ильза Айхингер писала в апреле 1945 г.: "русский", - говорили жители Вены, вздрагивая, - «только не в руки к русскому». Они говорили в единственном числе, подразумевая, однако, всех без исключения. Так же, как в недавнем прошлом они говорили - "еврей". Писатель Хюго Хупперт, сменивший в апреле 1945 г. меч на перо, с самого начала понимал действительные трудности освобождения Австрии. Своим товарищам-красноармейцам на вопрос - кого представляет конный памятник на Шварцербергплатц - он объяснял с пафосом: одному австрийскому генералу, именно в союзе с русскими ранее указавшему другому претенденту на мировое господство, а именно Наполеону, "на дверь". Прецедент подобного братания уже имел место в истории, в наше время всё оказалось сложнее. Уже "вкусивший" сталинизма Хупперт метко пошутил по этому поводу: «При вступлении Красной Армии, венцам надо было бы расшифровывать надпись на стенах домов LSR, указазывавшую на бомбоубежища, теперь как "Lern Schnell Russisch" (учи быстро русский)». Насколько успешным был венский оппортунизм, саркастически обобщают в персонаже "господин Карл", австрийские писатели Хельмут Кальтингер и Карл Мерц. Венский обыватель, всегда умевший подстроиться под действующую власть, срывает со стены портрет Гитлера и топчет его, приговаривая: "Donn is da Russ kumma" (австрийский диалект "Тогда здесь появится русский" - прим. перев.). Освобождение произошло. Австрия была свободна. Двойной оппортунизм в риторике освободителей и освобожденных, победителей и побеждённых, представляет 60 лет спустя после окончания войны, пожалуй, самое большое препятствие в правильной оценке освобождения Вены Красной Армией. Писатель Василий Гроссман в своём сталинградском романе "Жизнь и судьба" пишет о победе, которой Сталин лишил русский народ - объяснение причин, по которым победители уходили "с пустыми руками". Русско-американсдов Европы” – что бы ни было написано кириллицей на коллонаде – те, кому это адресовано, чтобы понять, должны сначала выучить русский.

Освобождение Вены началось в Венгрии: в середине марта 1945 г. Красная Армия начала в районе озера Балатон Венскую наступательную операцию, нацисты объявили город оборонительным рубежом. Имперский гауляйтер Бальдур фон Ширах ввёл законы военного времени и запретил населению покидать Вену. Однако листовки, в которых приближающая Красная Армия призывала к сопротивлению “фашистско-немецким” оккупантам, достигли цели. Часть военных из движения сопротивления попытались сдать город без боя – однако безуспешно. 8 апреля нацисты казнили офицеров Карла Бидермана, Альфреда Хута и Рудольфа Рашке на Флорисдорфершпитц. Министр пропаганды Йозеф Геббельс отмечал в дневнике: “...в красных, в прошлом, пригородах Вены отмечались некоторые волнения. (...) естественно, речь идёт только о сброде, устраивавшем эти волнения, который и должен быть расстрелян.”

Девятидневную битву за Вену Советы начали охватом с запада из Венского леса в направлении центра. И уже спустя неделю части 3 и 4 Украинских фронтов под командованием маршала Толбухина достигли Гюртеля (одно из внешних транспортных колец Вены – прим. перев.). Вермахт и СС, отступая через Дунайский канал, взрывали за собой все мосты. Даже несмотря на неотвратимый конец, фашисты продолжали зверствовать. В ночь на 12 апреля, едва ли за два часа до вступления Красной Армии, на Фёрстерштрассе в районе Леопольдштадт, эсесовцы убили 9 обнаруженных ими евреев. По окончании боёв на улицах Вены лежало 4000 погибших с обеих сторон. 13 апреля 1945 года Советы официально объявили об освобождении Вены, хотя районы Флорисдорф и Кайзермюлен были заняты двумя днями позже. Почти сразу за войсками Сталина, в Вену прибыло из московской эмиграции и руководство КПА (компартии Австрии – прим. перев.). Её предводитель Эрнст Фишер причислил собравшихся оппозиционеров, беспокоящихся о восстановлении городского управления, к “кучке прохвостов и мошенников”.

Тем не менее, генерал Алексей Благодатов, военный комендант Вены, назначил бургомистром социал-демократа Теодора Кернера. 20 апреля в Вену прибыл, с поручением от Сталина сформировать временное правительство, Карл Реннер, который и представил несколько дней спустя образованное из представителей КПА, СПА, АНП (социалистическая партия Австрии, австрийская народная партия – прим. перев.) правительство. Наконец Благодатов передал управление парламенту, который 1 мая объявил Австрию суверенной и независимой от Третьего рейха.

Вена была поделена. Советы управляли районами Леопольдштадт, Виден, Фаворитен и Флорисдорф. Более желанные венцами, как гаранты свободы Австрии, западные союзники сначала посылали политические делегации и почётные караулы, и лишь к осени 1945 г. заняли, наконец, выделенные им зоны. И только спустя 10 лет русские, американцы, британцы и французы должны были Вену оставить.

Даже если повинуясь чувству долга, президент Карл Реннер или канцлер Леопольд Фигль вспоминали о заслугах Красной Армии в освобождении Австрии, под свободой они подразумевали нечто иное, нежели те, чьё знамя – как это начертано на памятнике – “отныне станет развеваться над Европой”. Национал-социалистическая пропаганда, унизившая Советы до “варваров” и “большевистских дьяволов”, проникла глубоко в сознание австрийцев. Слова, которыми венцы описывают конец войны и освобождение, во всяком случае во многом совпадают с провокационной агитацией нацистов. «До такой степени распущенную армию, как советская, он не ожидал увидеть», – возмущался, например, Йозеф Шёнер, свидетель достоверный и вне подозрений, был близок к консервативному сопротивлению. Позже высокопоставленный дипломат Шёнер подробно описывал в своём “Венском дневнике” как мародёрствовали русские солдаты, срывая с прохожих часы, золотые украшения, отбирали радиоприёмники, продукты, вино и водку; напивались и приставали к женщинам :“Все слышали крики русских солдат и требовательный стук в дверь со страхом и сердцебиением, у наших женщин случались сердечные приступы, никто не думал о сне”.

О том же самом говорит и возвратившийся из шведской эмиграции будущий канцлер и социал-демократ Бруно Крайский: “Еще спустя много лет после войны, Советы творили произвол с видом победителей.” Крайский подразумевал под этим вывоз примерно 1000 австрийцев советской оккупационной властью. По крайнере мере, об этом имеются более менее надёжные сведения. О грабежах и насилиях достоверных сведений нет до сих пор. Когда Советы в 1955 г. уходили, венский муниципалитет поместил на дворец Эпштайн, бывшую советскую комендатуру, памятную доску “SUNT LACRIMAE RERUM”* – слёз было действительно пролито много . Победители, награждавшие своих солдат медалью “За взятие Вены”, думали об освобождении, естественно, иначе.

Уже распространяемые в ходе боевых действий листовки (“Красная Армия входит в Австрию не как захватническая, а как освободительная армия”), строго придерживались “Московской декларации” союзников oт 1943 г., в которых Австрия называлась “первой жертвой гитлеровской агрессии”. Австрия должна была бы нести ответственность за нацистскую немецкую захватническую войну (как равноправная часть Третьего Рейха – прим. перев.); позже советские военные, политики и дипломаты напоминали, однако, редко об этой, столь неприятной для Австрии, “оговорке совиновности”, больше указывая на положительные моменты, усилия сопротивления и попытки сдать город без боя.

На многочисленных пропагандистских плакатах русские прославляли снабжение населения Вены так называемыми “гороховыми пожертвованиями”, первое распределение продуктов Красной Армии, восстановление водоснабжения, и, прежде всего, спасение Имперского моста, который немедленно был переименован в Мост Толбухина. Солдаты возлагали венки к памятнику Иоганна Штрауса. Стараясь подчеркнуть свою мирную миссию, этим Красная Армия как бы хотела выразить уважение к городу вальсов на голубом Дунае. И как будто бы этот танец свободы действительно состоялся, странная эта сцена снова и снова обыгрывалась в бесконечных фотографиях и фильмах.

Многочисленные картины, как их запечатлели советские фотокорреспонденты, Евгений Халдей и Ольга Ландер, убеждают в противоположном. Но радость от освобождения можно прочитать лишь на лицах бывших военнопленных и “работниц с востока”. Реакцией жителей Вены и беглецов на чужих солдат является в лучшем случае почтительное недоверие, в худшем – притворство. В своём фронтовом дневнике поэт и офицер Семён Гудзенко так описывает встречи с жителями Вены: “Сейчас они рассказывают о своих еврейских предках. Все приходят ко мне. Они насывают меня комиссар. Каждый показывает мне документ – он сидел в гестапо. Боже мой, как это отвратительно, что немцы с таким усердием пытаются завоевать наше расположение”. Писательница Ильза Айхингер писала в апреле 1945 г.: “русский”, – говорили жители Вены, вздрагивая, – «только не в руки к русскому». Они говорили в единственном числе, подразумевая, однако, всех без исключения. Так же, как в недавнем прошлом они говорили – “еврей”.

Писатель Хюго Хупперт, сменивший в апреле 1945 г. меч на перо, с самого начала понимал действительные трудности освобождения Австрии. Своим товарищам-красноармейцам на вопрос – кого представляет конный памятник на Шварцербергплатц – он объяснял с пафосом: одному австрийскому генералу, именно в союзе с русскими ранее указавшему другому претенденту на мировое господство, а именно Наполеону, “на дверь”. Прецедент подобного братания уже имел место в истории, в наше время всё оказалось сложнее. Уже “вкусивший” сталинизма Хупперт метко пошутил по этому поводу: «При вступлении Красной Армии, венцам надо было бы расшифровывать надпись на стенах домов LSR, указазывавшую на бомбоубежища, теперь как “Lern Schnell Russisch” (учи быстро русский)». Насколько успешным был венский оппортунизм, саркастически обобщают в персонаже “господин Карл”, австрийские писатели Хельмут Кальтингер и Карл Мерц. Венский обыватель, всегда умевший подстроиться под действующую власть, срывает со стены портрет Гитлера и топчет его, приговаривая: “Donn is da Russ kumma” (австрийский диалект “Тогда здесь появится русский” – прим. перев.). Освобождение произошло. Австрия была свободна.

Двойной оппортунизм в риторике освободителей и освобожденных, победителей и побеждённых, представляет 60 лет спустя после окончания войны, пожалуй, самое большое препятствие в правильной оценке освобождения Вены Красной Армией. Писатель Василий Гроссман в своём сталинградском романе “Жизнь и судьба” пишет о победе, которой Сталин лишил русский народ – объяснение причин, по которым победители уходили “с пустыми руками”. Русско-американский поэт, лауреат Нобелевской премии, Иосиф Бродский писал по поводу смерти маршала Георгия Жукова – освободителя Берлина: “История России насчитывает массу послушных солдат, бравших штурмом отважно и лихо чужие столицы, возвращавшихся в отчаянии в свою собственную назад”. Подразумевалось под этим изумление красноармейцев, находивших в даже разбомбленных Вене и Берлине, всё ещё намного более высокий уровень жизни, чем жалкий жребий порабощённых капитализмом трудящихся Запада, внушаемый им пропагандой. Это ещё раз напоминает о федеральном канцлере Крайском, который в своих мемуарах писал: “Значение русских в Победе представляется некоторым консерваторам на западе Европы слишком преувеличенным. Однако, совершенно ясно, что без них Гитлер не был бы побеждён, и необходимо, хочется того или нет, эту роль Советского Союза учитывать. Наступление советских войск на Берлин и Вену, завоевание восточной и юго-восточной Европы стоило советским солдатам миллионы жертв. Такую цену у своих демократических государств не могли потребовать ни Рузвельт, ни Черчилль”.

Для своей блестящей славы Сталин жертвовал русским народом. То, что по меньшей мере десятая часть советского народа была принесена в жертву, в сегодняшней России больше не может прикрываться риторикой “о вечной славе павших в борьбе против немецкого фашизма”. Тем более, что когда-то святое в СССР число 20 млн. убитых, считается заниженным. Русские историки говорят сегодня о более чем 30 млн. жертв. Парадоксально, но многие красноармейцы считали, несмотря на смертельный риск, войну против нацистской Германии, как первый шаг к свободе от сталинизма.

Как оценивать число погибших в борьбе с фашизмом, должно стать предметом критической дискуссии. Постоянное оправдание выходок Красной Армии при освобождении Вены ссылками на зверства вермахта в России более не допустимо. Прежде всего, однако, воспоминание об освобождении Вены не должно отдаваться на откуп русской риторике “о славной Победе”. Звуки вальсов Штрауса, звучащие в советских фильмах об освобождении Вены, не имеют ничего общего с настоящей ценой свободы. Смерть теряет своих мёртвых (так в оригинале – прим. перев.).

Монументы, такие как памятник освободителям в Вене, напоминают, собственно, более об этических нормах. Благодарность не является категорией реальной политики. На пути от освобождения к свободе в 1955 г. Русский памятник, ставший во время холодной войны символом советизации, был предан забвению: после ухода союзников праздник Освобождения 13 апреля 1945 г. был упразднён, площадь Сталина снова переименована в Шварценбергплатц. Статья 19 государственного договора оставила, однако, последнего русского солдата в Австрии под охраной памятников: Австрийская Республика должна заботиться “постоянно” об уходе и сохранении ансамбля. Погребённые перед памятником красноармейцы были, тем не менее, эксгумированы. “Все, пожалуйста, на вход”, можно было бы сказать. Маршрут 71 ведёт от Шварценбергплатц к Центральному кладбищу: там захоронены 2469 солдат Красной Армии.

Прим.перев:

В мае 1945 г. Красная Армия взяла на себя снабжение жителей Вены продовольствием и гарантировала продовольственный паёк из расчёта 350 калорий в день. Эти “кукурузные пожертвования Красной Армии”, также известные как “гороховые пожертвования” – выдавались в виде жёлтых продовольственных карточек, по которым полагалось 200 гр. фасоли и гороха, 50 гр. растительного масла, 150 гр. мяса и 125 гр. сахара на человека. Для эффективного снабжения населения продуктами советское военное командование передало временному правительству Австрии и Венской мэрии 100 грузовиков и легковых автомобилей и обязало продуктовые магазины работать так же по праздничным и выходным дням. www.falter.at